Для родителей
Для специалистов
-Мамочка, ответь мне на вопрос! -Мааамочка, ответь мне на вопрос!
Эти, казалось бы, безобидные вопросы моего сына, обычно предвещают бурю. Я бросаю все свои дела и спешу на этот призыв о помощи. Накопившаяся негативная энергия, вдруг переполняет всегда спокойного парня и начинает метаться в поисках повода вырваться и уйти в крутое пике. Глаза сверкают гневом, от лица отливает кровь, бледнеют губы и начинают заметно дрожать руки. Агрессия, самоагрессия и асоциальное поведение при аутизме и что с этим делать. Знакомитесь. Мой сын Гиорги. Ему 23 года и у него аутизм. Возможно сейчас, когда он взвинчен и вот-вот сорвется в истерику, не самый удачный момент для знакомства. Но разве не об этом спрашивает меня каждый особенный родитель, столкнувшийся с темной стороной аутизма? Разве не внезапная агрессивность больше всего пугает и расстраивает каждого из них? Лучшего времени для знакомства с нашим опытом борьбы с демонами аутизма - самоагрессией, агрессией и асоциальным поведением, пожалуй не найти. Начнем с самого начала. Откуда растут ноги? Из самого младенчества, когда у моего малыша был лишь один единственный доступный ему способ донести до окружающего мира свою боль. Крик - как инструмент выживания. Крик - как зов о помощи. Крик - как средство коммуникации. Это самый действенный метод для любого ребенка достичь желаемого результата. Гиоргий, по мере взросления, продолжал решать свои проблемы все тем же способом, который был не только эффективен, но и сопровождался родительским ярким эмоциональным ответом. Самозабвенная истерика с самоистязанием оказалась безотказно работающим для нас стимулом - мы забывали о своих интересах и молниеносно бросались на помощь к ребенку. Годы шли, и с каждым годом сын сталкивался со все большим числом непонятных и пугающих его явлений. Ему было страшно, больно, тревожно, он остро нуждался в поддержке, в разъяснениях, в успокоении, но не имел других инструментов взаимодействия с нами и продолжал отчаянно лупить себя кулачком по голове, рвать книжки и в гневе швырять вещи. Пресловутый переходный возраст, которого так отчаянно боятся родители взрослеющих особенных детей, у Гиоргия прошел на удивление гладко. Вопреки ожиданиям, он стал более спокойным, ответственным, степенным и “включенным”. Но именно в этот период мы столкнулись с новым врагом. В моменты срывов он стал кидаться на близких. Детская самоагрессия превратилась в агрессию. Он мог наотмашь ударить рукой, пнуть ногой, плюнуть, толкнуть. Выходы из этих состояний у него теперь сопровождались не только апатией и слабостью, но и терзающим чувством вины. Мы бежали вместе с сыном по замкнутому кругу. Гиорги рос, когда в России только-только стали познавать аутизм. Не было еще разработано никаких методов коррекции, Ава-терапия была неопознанным заморским зверем, а родители с единичными специалистами, как слепые котята тыкались в поисках способов борьбы с проявлениями аутизма. Поэтому, нам долго не удавалось решить проблему вспышек самоагрессии и агрессии у Гиоргия, выбрать правильную стратегию своего поведения и своих ответных реакций. В итоге, каждый эпизод приводил к сильнейшему стрессу и опустошению. Мы страдали вместе с ребенком в равной степени: он от невозможности понять мир, себя, свои чувства, а мы от бессилия, страха и безысходности. И понадобилась почти целая жизнь, чтобы научиться уживаться с тем, что победить мы не в силах, но можем лавировать, обходя острые углы и держать под контролем почти прирученных демонов.
Как только я поняла, что агрессия - это не мой ребенок, агрессия - это аутизм, что он нуждается в моей поддержке, чтоб победить ее, я смогла научится всегда безоговорочно принимать сына, в каком бы состоянии он не был. Я научилась откликаться на его срывы не ответной эмоциональной вспышкой, а напротив - спокойствием, нежностью и любовью. Я успокаиваю его, обнимаю, разговариваю, убеждаю в своей любви, массирую плечи, делаю с ним дыхательную гимнастику, не даю ему ни на секунду усомниться в том, что я на его стороне и не оставлю одного в этой схватке.
У нас и сейчас бывают срывы. Их не выкорчевать с корнем, как и сам аутизм. Но сейчас нам намного легче справляться с ними. Они стали короткими, "смазанными" и не такими изматывающими. Сейчас он быстро восстанавливается после них, а я легко их переживаю, не впадая в панику. Гиорги сам старается контролировать себя, а я стараюсь быть всегда внимательной и чуткой к его настроениям.
Мы знаем, что если не будем контролировать свои эмоции, они начнут управлять нами.
Автор Наталия Топурия, мама Григори
